Cергей Яшин
АНТИЧНЫЙ РАССВЕТ
Нежная полоска рассвета чуть приоткрыла тайну своей девственности.
Капля росы соскользнула с лепестка розы и пробудила юркую ящерку.
Что-то приближалось. Неотвратимое, но благостное. Бесконечно нежное, но таящее угрозу.
В полуоткрытые губы жестокости янтарной влагой стекала нежность. Мерцающие зубы нежности намекали на возможность болезненных укусов.
Что-то прошумело в прибрежной зелени.
Внезапный крик боли разбился осколками хрустального смеха. Звук борьбы сменился протяжным стоном.
Белизна тел на мгновение смутила предрассветные сумерки. Сумерки зажмурились ослеплённые внезапной наготой.
Спящая нимфа сладко поёжилась жемчужностью тела. Сквозь розоватые веки переливались разноцветными камнями её глаза. Синий один. Другой зелёный. Они ещё отражали причудливость сновидений.
Сладострастный кентавр, разбуженный запахом девичьего тела, похотливо заржал и опять погрузился в эротическую фантомность.
Млела нимфа на ложе муравы. Не ведала, кто владел ею.
Бог ли... Ливнем золотым, лебедем или быком снизошедший с ослепительных высей
Герой ли... О, племя смертных! Бессмертье обретающих вратами Страсти и Гибели.
Фавн ли... Монстр косматый, оплодотворяющий даже прибрежные камни.
Сны, от которых зачинаешь.
Сны, которые убивают.
Сны, сны неизбежные.
Ветерок лавры взъерошил. Шумом всё полнилось. Голосами. Сперва разноголосицей, затем хором согласным, понеслось над миром пробудившимся: Пан воскрес!
