“Лепота!” - сказал Михалыч, запулив бычек подальше и закрывая люк. “Ну шишей тут видать нет ! Точно! А то бы эта тварь, тут не завелась!” “Это уж точно! Да, откуда тут эта мразь завелась никто не знает” “Скажут они тебе, жди, они ж бандеры!” “Но ведь их же жрет-то в первую очередь, до нас–то далековато ей, знаешь вот мы в рай этот едем, так я с самого детства, Михалыч, веришь, хотел там побывать и никак, последний раз в 1998 году к брату приезжал и …. Пролет. А сейчас - посмотрим, че там да и как, все же имение графа Потоцкого, как мы по горам-то лазили, меня прям туда и тянуло, как кто подсказывал, что туда надо!” “Но ты все равно облазил весь лес!?” “Так учили, да и следов там было много, чтобы все вот так взять и бросить”.

БТР весело несся по дороге в снежном туннеле, Машуня мурлыкала себе какую-то песенку под нос, лихо крутя баранку. Наш БТР легко, ласточкой вписался в очередной поворот и устремился на прямую в место РАЙ.

Ажурные, почти что фарфоровые дома и павильоны усадьбы графа Потоцкого. Маша лихо тормознула возле главного входа, впрочем здесь и кончилась расчищенная дорожка, дальше лезть и не хотелось. Хотелось умыться, пожрать и выспаться, бумага от Кучмы предписывает всем “самостийникам” лезть из шкуры и помогать нам. Посмотрим-посмотрим. Он за все платил.

Маша вырубила наш бетер, и сказала: “Так, на выход, товарищи!”

Слово “господа” она не любила, а мне по-барабану, за столько лет нашего знакомства вполне сошло бы “коллега”, например, или “соратник”.

Впрочем, нас уже встречали какие-то в ливреях, париках и гольфах. И если бы их не было, было бы странно, в эпоху сотовых телефонов, но вот кто звонил и звонил ли кто?

“Прошем панове!” “Ага, чем бог послал, пыво, кавы и горилки и сало. Можно дичь!”

В среднем по-размеру зале, кроме накрытого с графской роскошью стола, сидел еще не большой струнный оркестрик, который, как ни странно наяривал что-то легкое и воздушное из Вивальди.

“Да – сказал я, - не хватает большого кувшина для костей!”

“Не шути так, а то ведь не поймут!” - предупредила меня Маша.

“Да – сказал я – когда я служил в Эстонии, они там “марку” держали, чито ты, а как мы ушли, так все и спились в этом городишке от скуки, шипеть –то не на кого!”

Ели-то мы конечно с аппетитом, но вот меня не покидало чувство того, что это какая-то хитрая игра, постановка, рассчитанная на 3–их утомленных “москалей”. И во мне опять пробудился азарт ищейки. Если бы я был действительно собакой, я наверное, принял бы стойку, тревожно поводя ушами.

Но, я был не собакой, и решил ей не становиться, хотя бы сейчас.

Михалыч, хитрый - сделал несколько фотографий, интересно может, почуял и мудрит. Маша чинно пила кофе, разделавшись с десертом.

“Володька, мне номер с окнами на БТР, а то упрут! А так у меня на всякий случай в сидоре, парочка гранат!” - она лихо подмигнула мне и засмеялась. Уже, во что можно поверить, но вот в то, что у Маши можно бэтэр угнать это из области сказок, а не из реальной жизни.

Не известно, как сейчас все повернется, а то и десант брать придется и с боями до Тернополя пробиваться, к ребятам на бронепоезд.

“Ладно, Маш, я вообще хочу, чтоб твой номер был между нашими”. Делая вид, что хочу ее чмокнуть в ушко, прошептал “Будь ночью на чеку, до вечера можешь поспать, потом я зайду с Мишкой! Сделаем засаду!” Она ответила округлившимися глазами.

“Я его чую!” - одними губами сказал я ей. Маша засмеялась, впрочем, показывая глазами, что поняла и прошепелявила “Уланили Миську на пол, отолвали Миське лапу, сиравно егоне блошу, потому - что он холосый!” И добавила: “А лекёрец-то неплохой! Все хочу спать!”, потом поморщила носик: "Эй, метрдотель, веди, показывай свои владения!". Поднялась и пошла по широкой лестнице наверх. Мы переглянулись с Михалычем: “Ну что и нам пора! Номер был уютный, так и тянуло упасть на большую кровать

и уснуть, но надо было помыться, мало ли что, лучше уж чистым …..

Так, что еще почистить сапоги, почистить “Маузер”, оптику, проверить патроны, снаряженные серебряными пулями, серебряный же стилет, зарядить “Наган”, так он носил “Вальтер”, но когда становилось жарко, он доверял “Нагану”. Но главное – это “изделия” из серебра: имелись даже наконечники для стрел и “болтов” для арбалета. Все это “добро” лежало в маленьком аккуратном саквояже. Да 21-ый век, а вся надежда, как и раньше на серебро. Посмотрим, как оно сработает в 2002-ом году. Подобный год был в 1991-ом, что там у нас: Форос, “переворот”, Беловежъе, веселенький годик. И сейчас вот тварь эта завелась, уж и не знаешь,

что там за зверина такая, хорошо бы тварь какая местная, упаси Бог

от пришельцев. Михалыч давно предлагал против нечисти испытать луковую дурь, кою он готовил собственноручно, но проверить ее в деле как-то не успели. Все по старинке серебром, да серебром.

Ну ладно, смотр амуниции проведен. Часов в семь, надо зайти к Михалычу.

Михалыч, даром времени не терял, а осматривал свое снаряжение

и серебряный арсенал, баллоны со святой водой, огромный серебряный крест, дарованный отцом Никоном на Богоугодное дело, плюс баллоны с “луковой дурью”. Потом Михалыч деловито постирал портянки, потом повесил их просушиться, когда они высохли, положил их поверх сапог. Сел в кресло и прикрыл глаза.

Кругом было тихо, и спокойно, это ощущение затягивало в себя, как в водоворот, интересное чувство покоя, подкрепленное знанием того, что сидишь на бомбе.

19-00. Пора к Михалычу, зайти за Машей и вперед. Я вышел из номера и, прижимая к себе винтовку, почти бесшумной походкой пошел по коридору, странно из Машиного номера доносилась песенка в ее исполнении, без музыки. Михалыч открыл сразу и кивнул, улыбаясь. Он был полностью экипирован, из разгрузки кокетливо торчали рукоятки серебряных метательных ножей “АВАЛОНъ”, украшенные кельтским друидическим орнаментом. Помогли мы им как-то, работаем по всему Земшару.

Но к делу! “Слушай, - молвил Михалыч, - тут гобелены, какие-то странные! Может, в них засела гадость какая, повесим их лицом к стенке, да и тихо как-то, подозрительно это. Эти-то уроды, че делают? Ну, слуги эти, блин”. Я засмеялся: “Хочь совру?” “Да!” - “МАТРИЦУ” смотрят!” - “Было бы круто! А то бегают под ногами!”

“Ха-ха! Ну что, Михалыч, посканируем!” - “Да уж, ну зайдем за Машей?”

Маша открыла дверь, сразу, как только мы подошли, она засмеялась, увидев нас, наверное, мы были похожи на ходоков к Ленину.

Позади Маши мурлыкал маленький диктофон, но это была другая песенка, не та, что она пела за баранкой БТРа. Кровать была застелена, хотя видно было, что она спала. Она это заслужила, но спать так она могла лишь при условии, что за дверью, для вошедшего без спроса ждал сюрприз. Я даже не стал смотреть за дверь, что-то там точно было. Маша улыбнулась и спросила: “Ну что, мальчики, присядем на дорожку?” - мы присели, и я стал разглядывать ее экипировку, она состояла из: автомата “КЕДР” (пули естественно - серебро), 2-ух незабвенных “лимонок”, пульвизатора со святой водой, набора метательных ножей, ни чем не украшенных, но несущих благородное клеймо прошедших веков, в виде патины, вязанки чеснока, Маша всегда возила его с собой, но это могла быть и другая вязанка.

“Ну, посядели и будя!” - Михалыч встал и попрыгал, ничего не звенело. Мастер ничего не скажешь. Мы повторили этот маневр Михалыча. Немного размяв суставы, мы подошли к двери.

Приоткрыв ее, прислушались в 3-и пары ушей. ТИХО. Михалыч достал из кармана свечку, хорошую церковную свечку, такая пахнет только воском и нечем другим. Это вам не новомодные “Танненбаум”, по 10 евро за дюжину, те воняют “Лесом и елочкой” и прочей химией. Эти только воском. Их нам даровал отец Никон. Этим свечам доверять можно, нечисть всякая их обдурить не сможет, в их свете все видно в истинном свете, проверено неоднократно. Запас сих свечей был велик у Михалыча.

Двинулись, потихоньку прикрыв дверь, где еще мурлыкал песенку диктофон, и гуськом пошли по коридору, пройдя чуть дальше, встали, служки и в правду смотрели “Матрицу”. На экране НЕО гнул ложку, за этим наблюдала даже охрана. Стало понятно, что кто-то убрал статистов со сцены, предвосхитив выход главных героев. “Вперед!” - нас ждали сумеречные коридоры с зияющими пастями каминов, чердаки, витые лестницы ведущие и вверх и вниз.

“Ну, что запалим первую!?” - это Михалыч достал свечу отца Никона. Что не говори, а если при свете этой свечи дверь есть, то она и в жизни есть дверь, а не камин какой-нибудь.

Мы приняли боевой порядок и так, подстраховывая друг друга, начали осмотр Графского дома. Огонек свечи был отнюдь не слабым, причудливые тени плясали по стенам и потолкам, по старинным украшающим стены гобеленам. Но это было не то, и мы шли дальше. Обошли почти все от чердака до подвала. Ничего, ничегошеньки. След-то есть и свежий, хороший, ну и все.

“Стоп! - сказал я – нет его здесь, дурит он нас!”…

“Да! - добавил Михалыч - он ждет нас в Машиной постельке!” “Умница Михалыч, и я об этом же думаю, но там видать не так уж все гладко, пару минок я думаю, все же есть!”

Маша посмотрела на меня с укоризной, повернулась и пошла назад по коридору. Я перевел это Михалычу, если в ее комнате никого нет, то жди скандала!!

Но уже на подходе к номерам, пламя свечи отца Никона заколебалось, указывая на присутствие объекта. Надо было выделить из 3-х номеров, тот в котором находится ВРАГ. Он мог перемещаться по 3-ем, как по одному, такое тоже бывало.

Прислуга тупо смотрела фильм, все туже “Матрицу”, интересно по какому разу. Их не смогла бы разбудить даже водородная бомба.

Поэтому глушители одевать не стали.

И понеслось… Дверь вышибли вперед, чтоб не задеть Машину адскую машинку. Все стреляли по мечущейся в разрывах тени, что самое интересное, так это то, что у Михалыча оказался “Стечкин”, и

Михадыч лихо лупил короткими очередями. Стреляя, Михалыч нараспев произносил молитву. “Кедр” в руках Маши напоминал, что-то среднее между автогеном и боевым лазером. В отсветах выстрелов лицо ее было иным, не тем к которому мы привыкли, оно было сосредоточенно-воинственным.

“Ну, бля, я сейчас!” - прорычал Михалыч, перемещаясь боком к двери своего номера. Его не было секунды 2, но за эти минуты мне удалось блеснуть умением стрельбы из револьвера. Послышался звук падения чего-то огромного и перед нами возник Михалыч, во всей красе. В шлеме с фарами, баллонами на спине, ремнями, ребристыми шлангами и трубой кончающейся серебряным мундштуком с плоским раструбом. “Луковая дурь! Ну, Михалыч, бля!” - дошло до меня. Михалыч, сгреб Машу в сторону, опустил забрало шлема, врубил фары, мельком взглянув на хронометр, и дал напор.

“Ну, сучий потрох! Держи пилюлю!” - прохрипел он. В комнате второй раз что-то грохнулось на пол и ужасно зашипело. Михалыч поддал напору, глядя на него, Маша врубила пульвизатор со святой водой, поставки отца Никона, послышался визг, грохот, по воде проплыл какой-то жуткий гобелен.

“Хорошо, что мы в сапогах!” - успел подумать я, прежде чем почти рефлекторно шагнул вперед и начал лупить прикладом нечто копошащееся на полу. Существо взвизгнуло, хрюкнуло, и из последних сил прыгнуло на оконную раму, но его сил хватило только на то, чтобы перетечь через подоконник разбитого окна и рухнуть на улицу с громким чавкающим звуком.

Первой пришла в себя Машка и, тряхнув головой, схватила “сидор”, нажала внутри пару кнопок, и бросила в окно, благо БТР стоял чуть дальше. Грохнуло очень сильно, и тут же в окно сиганул Михалыч со своими баллонами с “луковой дурью”. Когда я подошел к окну он уже напоминал садовника, занятого поливкой садовых насаждений”. Ладно, - сказал я – пойду за матрасом, и будем спать в БТРе, а то от “луковой дури” с ума сойти можно. Маша засмеялась

“Спать нам сегодня не грозит! А вот выпить бы не мешало! А идти надо в БТР это точно, слуги эти – манекены зомбированные, кино насмотрятся и фьюить !!!!” Кина смотреть у нас не любили.

МЫ сходили на кухню взяли вина, холодный окорок, горилки, каравай хлеба и прихватили матрасы и покрывала залезли в БТР. Разглядывать и классифицировать то, что осталось никому не хотелось, только Михалыч для отчетности сделал парочку фотографий, а утром приедут местные и киевские эксперты, пускай разбираются. А нам получить расчет и в Тернополь, ребята наши на бронепоезде наверное уже заждались нас, а там до МОСКВЫ и в отпуск и никакой мистики.

L. Du Lac.12.01.2002.МОСКВА.