Понеслось... Длинная птица уёбо пыталась впиться своим узким клювом в тушку хомячка, но на неё напрыгнул средних размеров псунтукс. Уёбо была готова к такому повороту событий - в прыжке нападавший получил длинной мускулистой лапой в область паха и визжа отлетел в сторону, где стал лёгкой добычей плотоядной утки. Последней и надо было всего-то открыть пасть, чтобы заглотить псунтукса, однако это отвлекло её внимание, чем воспользовался великан бабалонг, ловко, даже изящно несмотря на свои размеры, схватившего утку двумя руками за лапы и разодравшего её на две части. Бабалонг сделал это мимоходом, не сбавляя движения и не меняя курса, и он пошёл было дальше, откусывая то от одной, то от второй половины тушки птицы, но тут в одну из половинок утки вцепилась маленькая саблезубая игуана, а через мгновение с десяток таких же игуан словно стрелы впились в тело самого бабалонга. Он ещё мог бы стряхнуть прожорливых ящериц, но зазевавшись наступил буквально в глотку санкпавлу, который затаившись в ожидании пищи капканом раскрыл свои могучие челюсти. Бабалонг лишился половины ноги, санкпавл довольно заурчал, а ядовитый хармит меж тем уже обвивал мохнатое тело санкпавла, чтобы задушить или сломать позвоночник.

Хомячок только-только увернулся от чьей-то клешни, как земля под ним заходила ходуном. В панике выскочив из травы, хомяк понял причину землетрясения - на него надвигался табун диких лошадей. Вожак, конь белой благородной масти, уже занёс копыто над парализованной страхом тушкой хомячка, но в последнюю секунду конь увидел этот трепещущий мохнатый комочек и отдёрнул ногу. Конечно он сделал это не из соображений гуманизма - просто боялся поскользнуться на склизятине, в которую превратился бы хомяк опустись на него со всего маху копыто дородного дикого коня. Но как бы то ни было, вожак поплатился за это - он тут же получил удар в круп, упал, а его место занял каурый, который и повёл дальше незаметивший подмены табун. Вожак, конь белой благородной масти, отчаянно заржал в траве, попытавшись встать, но задние его ноги уже обвил питон, а с рёбер, весело щебеча, начала сдирать мясо стайка бритвоклювых копоинок.

Хомячок упал в грязную лужу, и начал жадно, как памперс, впитывать влагу. "Этот напиток не хочешь ты" - послышалось сзади. Это мохнатый гном тянул к хомяку свою кривую руку, пытаясь пронзить животное зажатой в кулаке вилкой. Неожиданно вода в луже взбурлила, из неё появилось длинное щупальце, которое обвило гнома, и вместе с добычей убралось восвояси. Воздушные пузыри лопнувшие на поверхности лужи донесли со дна предсмертный хрип, аппетитное чавканье и вонищу.

С неба исчезли звёзды. Это, раскинув огромные перепончатые крылья, пересекла небосклон величественная птица обломинго.

Призрачная кошка канибурхи потянула к хомяку свои мягкие лапки с зазубренными когтями, однако стала ужином тиранозавра, схватившего её пастью за загривок, подбросившего вверх, и заглотившего целиком. В момент трапезы о голову тиранозавра ударился и разлетелся в клочья самый обычный, банальный стул. Животное удивлённо повело глазом. А хомячок бежал, бежал преследуемый криками и стонами, воем и пулемётными очередями, клыками и жалами, бивнями и рогами, электрическими разрядами и отравленными перьями, липкими лианами и удущающими пейсами, ядовитыми полипами, хитиновыми наростами, когтями, шипами, копытами, тычинками и клювами.

Хомячок провалился в чью-то нору. Может быть это спасение - затаиться, переждать, спрятаться, дождаться восхода солнца, но из норы послышался чьё-то злобное фырканье. Хомячок ринулся было назад, но и сзади-сверху уже кто-то пробирался к нему, злобно рыча и раздирая когтистыми лапами кровлю норы. Ну вот и всё! - настал конец очень не долгой свободе, хомяк простился было с жизнью, как вдруг, палитра небосклона начала стремительно меняться - от густого чёрного к радикально светлому, а на горизонте вспыхнула ослепляющая золотая полоска. "Спасение! Рассвет!" - от радости хомячок визжал и сучил лапками. Но нет - это был ядерный взрыв.

Москва, 2005 г., 6 июня, понедельник.