Представление в Фиалке транслировалось напрямую по телевидению, поэтому выступление человека в маске взбудоражило всю планету. Кто он такой, откуда у него оружие, почему говорит так уверенно, словно имеет на это право? Большинство склонялось (как к наиболее понятной) к версии, что начинается какое-то новое шоу, однако это мнение просуществовало не долго.

Через несколько дней Сердитый (как окрестили в СМИ человека в маске) снова дал о себе знать. Внезапно, как и в первый раз, он появился на состязании обжор в Летучей Мыши. Опять клеймил людей, обзывая их самыми чёрными словами, пугал перспективой одинокой и страшной смерти. Зная, что Сердитый вооружён, его ни кто не осмелился остановить. Состязания отменили - обжоры потеряли аппетит, а двоих даже увезли в больницу с нервным расстройством.

Потом последовало ещё несколько подобных выходок в разных городах. Сердитый обвинял людей в каких-то непонятных преступлениях, призывал к очищению от гнусных пороков, в которых они, по его мнению, погрязли.

За дело взялся БЗИГ, ибо Сердитый представлял тройную угрозу для цивилизации. Он имел оружие, что строжайше запрещено законом, публично произносил разрушительные речи и, наконец, разглашал тайну изоляции - отселения дряхлых стариков, которых действительно помещали в камеры, что бы никто не мог видеть, что такое смерть. Это была мера гуманная по отношению к живущим, и говорить о ней считалось аморальным и преступным.

И вот во время одного из выступлений Сердитого из толпы вышли два робота в фиолетовых фраках и взяли оратора под локти.

- Будьте благоразумны, уважаемый господин, - сказали при этом киборги.

Преступника доставили в центральное управление БЗИГ. Под маской скрывался чернобородый синеглазый мужчина, с приятным мужественным лицом, лишённым каких-либо уродливых или звериных черт, которыми успели наградить его СМИ.

- Я не желаю отвечать бездушным автоматам - заявил Сердитый на допросе. - Приведите сюда живого человека и я буду с ним говорить. Но только полноценного человека, а не человекоподобного идиота.

- Вы напрасно возмущаетесь, уважаемый господин, - возразил робот-следователь. - Мы поймём вас лучше любого самого умного человека. Если же вас раздражает мой внешний вид, то я готов изменить его.

С этими словами фиолетовый вошёл в стенной шкаф, в шкафу сильно загудело, и через секунду оттуда вышел молодой блондин в сером костюме.

- О Боги! - взмолился Сердитый. - До чего же тут у вас дошла техника!

- Вы сказали: у вас? Значит вы не астрианин? - Следователь бросил на задержанного внимательный взгляд.

- Я?! - Человек нахмурил брови. - Я-то настоящий астрианин! Это вы уродливый нарост на теле планеты! Вы и миллиарды говорящих скотов, которых вы пасёте, словно пастух глупых овец. Моё имя - Норд Гордий Виртус!

- Странное имя…

- Нормальное человеческое имя! Не то что ваши собачьи клички.

Тем временем компьютер следователя выдал информацию: "Норд Гордий Виртус. Крупный политический деятель эпохи Тьмы. Оказывал активное сопротивление движению Близнецов. Умер в начале первого века эры Света".

- Как видите, обмануть нас невозможно, - сказал робот. - Названный вами человек умер семьсот лет назад. Говорите правду - кто вы такой?

- В том-то и несчастье моё, что я не умер. Я действительно Норд Гордий Виртус. - Мужчина тяжело вздохнул, отводя взгляд в сторону. Потом долго сидел с отрешённым видом, погружённый в собственные мысли. Потом продолжил. - Мои единомышленники из лучших побуждений сыграли со мной злую шутку. У меня была тяжёлая болезнь, я умирал, а они считали, что моя жизнь ещё понадобится людям. В те времена существовал единственный способ лечения таких болезней - замораживание на длительный срок. Они дали мне снотворного и, когда я уснул, заморозили в специальной камере сроком на семьсот лет. Обо всём этом я узнал из письма, когда пробудился. Очень трогательное письмо! Они были убеждены, что победа Близнецов временна и что через семьсот лет на Астре будут жить люди благородного, возвышенного духа, которые умножат наши культурные достижения. Бедные мои друзья. Как страшно они ошиблись! Сластолюбивая обезьяна в человеке оказалась сильнее его божественной половины!

Сердитый вновь замолчал, погрузившись в невесёлые думы.

…Гордия захоронили в специально оборудованном бункере на южном полюсе в материковом льду - надёжнее места не сыщешь. Здесь имелось всё необходимое для пробуждения - консервы сверхдлительного хранения, медицинские препараты, одежда, глиссер-амфибия и плазмомёт револьверного типа с запасом зарядов. Соратники Гордия искренне верили в лучшее будущее Астры, однако оружием на всякий случай снабдили. Ровно через семь веков сработала автоматика, и Гордий проснулся. Болезнь действительно прошла, и через две недели адаптации Гордий вошёл в норму.

Гордий стал разъезжать по городам, изучая новую жизнь, изменившуюся за 7 веков. Первые впечатления были ошеломляющими. Казалось, что осуществилась мечта о Золотом веке, которым грезили философы древности. То, что раньше стоило больших денег, теперь доставалось почти даром. Заводы находились в космосе, поэтому воздух в городах был чист. Жители городов не имели понятия о грабежах и убийствах. Да что там говорить, сказка, да и только!

Но это были лишь первые впечатления… Чем основательнее Гордий знакомился с новой жизнью, тем больше в ней разочаровывался. От старого разнообразия народов, языков и культур остались только очертания материков. Особенно возмущали Гордия нарочито пошлые новые названия городов: Толстяк, Пупок, Бесстыдник… Их жители говорили на едином всепланетном языке. Скрепя сердце Гордий освоил этот искусственный, лишённый выразительности язык с помощью - о боги! - обучающего автомата. Гордий был потрясён узнав, что в языке потомков отсутствуют такие понятия, как мать, отец, брат, родина и другие, без которых немыслимо воспитание полноценной личности. Родственных отношений они не знали, потому что выращивались в инкубаторах, как цыплята, родиной у них была вся планета, а под любовью они понимали механическое соединение полов. Главное содержание жизни большинства из них составляли игры и развлечения, которые придумывали для них роботы. У этих людей не было ни прошлого, ни будущего - одно бесконечно затянувшееся настоящее. В сущности, это были говорящие домашние животные, по большей части добродушные, физически привлекательные, но душевно крайне убогие.

Гордий, хотя сам отличался аскетизмом, умел прощать слабости других. Но увидев порок, возведённый в принцип существования, он был оскорблён за своих товарищей, за всех, кто мучился и страдал, веря в лучшее будущее, кто на деле удобрил своими костьми эту сытую, благополучную, омерзительно бессмысленную планету.

Так появился Сердитый.

Гордия привезли на маленький скалистый остров в океане. Здесь стояла заброшенная старая тюрьма, которая за отсутствием серьёзных преступников давно пустовала. Робот препроводил его в камеру-одиночку, где зачитал ему приговор.

…Гордий осмотрел камеру. Здесь он должен провести остаток жизни. Мощные стены, каменный пол, наверху маленькое оконце, перекрещённое толстыми железными прутьями. За дверью в коридоре неусыпный электронный страх, которого не обмануть и не разжалобить. Да… отсюда не убежишь… Оставалось либо вскрыть себе вены, либо молить богов о чуде. Гордий выбрал последнее. Он встал на колени, обратившись лицом к оконцу, и начал отбивать поклоны, прося Отца всех богов, освободить его из темницы.

Он непрерывно молился двое суток, напрягая все свои духовные силы, вкладывая в молитву всю страсть, на какую был способен. К исходу третьих суток, обессилев, он свалился в обмороке.

Под утро он очнулся от холода. По полу тянуло сквозняком. Изнемогая от слабости, Гордий с трудом оторвал от каменной плиты тяжёлую голову и сел. Дверь камеры была отворена настежь. Ещё не веря глазам своим Гордий вышел в коридор. На полу вытянувшись лежал киборг. Его обращённые к потолку бериллиевые глаза были темны.

Сердитый был образованным человеком и, хотя сердцем принимал религию своего народа, в чудеса не очень-то верил. Молился он скорее от отчаяния, от внезапно вспыхнувшего первобытного импульса веры. И вот чудо произошло! Конечно, можно было объяснить всё вполне рационально: робот сломался и, не отдавая отчёта своим действиям, открыл дверь. Но это было почти не вероятно, в сущности - то же чудо. Робот ни с того ни с сего сломался? - Чудо, настоящее чудо! Гордий горячо произнёс благодарственную молитву. Он нужен этой планете!

…Его подобрала небольшая прогулочная яхта с молодой парой на борту. Хозяева судна поначалу были удивлены, обнаружив на голом острове заросшего человека. Но Гордий сказал, что это такая игра, он играет потерпевшего кораблекрушение, через пару дней его должны были забрать, однако ему основательно надоело сидеть одному на острове. Ах, игра! Тогда понятно… Интерес к спасённому сразу пропал. В последующие дни хозяева развлекались в салоне, не обращая на своего гостя ни малейшего внимания, словно его и не было на яхте. Гордий уже не первый раз замечал, что люди новой Астры совершенно не любопытны друг к другу, если только их не связывают общие наслаждения. А что могло быть общего между ним, пятидесятилетним седеющим стариком, и этими юнцами с манекенно-красивыми лицами? Он им казался глубоким стариком, хотя возможно был с ними одного возраста.

В утренней гавани стояла тишина, нарушаемая лишь мерным стуком Гордиевых ботинок. Спохватившись, он сбавил ход и сунул руки в карманы, переходя на прогулочный шаг. "Дурак!" - обругал он себя вспомнив разговор со следователем. На вопрос - как им удалось его выследить? - робот-следователь ответил: "Человеку в вашем положении можно открыть эту тайну. Вас выдала походка. Современные астриняне так не ходят."

Весь день он ходил по огромному городу - присматриваясь к людям, прислушиваясь к разговорам. Увы, ни одного интересного лица, ни одной хоть сколько-нибудь интересной реплики! Но не может быть, чтобы на планете не осталось людей с зачатками хоть какой-то духовности. Найти бы хоть одного, наиболее развитого или просто недовольного системой, и попробовать осторожно вправить ему мозги. Гордий пообедал в бесплатном уличном кафе для низких каст. Робот-официант принёс на подносе стандартный бесплатный обед - суп, жареную баранину в соусе, сыр и бутылку красного сухого вина.

Горькие мысли тревожили Гордия. Эх, если бы можно было совершить обратное путешествие во времени и явиться из будущего мощным, непререкаемым авторитетом! Он рассказал бы тогда тупоголовым ортодоксам, во что обойдётся их пренебрежительное отношение к материальной стороне жизни, какая страшная цена будет заплачена за то, чтобы на Астре появились бесплатные кафе. А прогрессистам тоже надо объяснить, что они отдают свои жизни не за потомков, а за существ без роду племени, которым будет просто плевать на них…

- Мне же не поверят, если я расскажу своим! Нет, не поверят! Чтобы человек поднял руку на робота! Они теперь найдут вас и приговорят к пожизненной ссылке! - Блинчик, так звали арестанта, смотрел на Гордия с ужасом и восхищением, как на Бога.

- Не найдут, - сказал Гордий. - Я вытащил у него блок памяти, а те, что прятались в кустах, давно уже разбежались, так что свидетелей нет.

- Ах, какой смелый господин! Какой смелый! - восхищённо бормотал Блинчик.

Гордий подумал, что, может быть, судьба не случайно столкнула его с нарушителем закона, и он спросил, какое тот совершил преступление. Оказалось, что Блинчик - профессиональный бродяга, обманным путём дважды проникал в элитарный Клуб Гурманов, и каждый раз его задерживали охранники. В качестве предупреждения, как злостный нарушитель порядка, он уже отсидел один месяц в изоляторе.

- Тебе не кажется не справедливым такой порядок вещей, при котором ты не можешь занять подобающего места в обществе? - осторожно спросил Гордий.

- Конечно, это не справедливо, только что тут поделаешь?

Втолковывая эту нехитрую революционную арифметику, Гордий не рассчитывал на немедленный успех своей проповеди. И всё же реакция была совершенно неожиданной. Блинчик морщил лоб, пытаясь понять, что имеет в виду его странный знакомый, затем страшно побледнел, съёжился, челюсть у него отвисла и мелко затряслась. Гордий попытался обратить всё в шутку, но куда там! Его собеседника била нервная дрожь, как будто его уже пришли арестовывать по обвинению в покушении на государственный строй. Наконец, Блинчик, явно собравшись с последними силами, задал стрекоча.

- Да… это народ конченный, - пробормотал Гордий, глядя вслед улепётывающему бродяге.

Как действовать дальше? Попробовать парализовать полицейскую службу взорвав, скажем, их банк информации? Много вариантов перебрал в уме Гордий, но что придумаешь, если ты один против гигантской, отлично отлаженной машины состоящей из 50 миллиардов послушных винтиков?

Сердитый брёл мимо вычурных архитектурных сооружений - фантазий взбесившегося робота. "Хохотун - самый весёлый город на свете" - в небе пульсировала громадная неоновая надпись, перемежаясь с омерзительными рожами ядовитого цвета и сопровождаясь громкими булькающими звуками - будто сам Козлоногий радовался своей гнусной выдумке. Да, это было новое название Тимрия - пошлое и глупое, как и всё на этой забытой Богами планете. Балаганы, идиотские до небес постройки, шутовские огни, шумные толпы праздношатающихся - от старого города не осталось и следа. Гордий заблудился, среди бетонных нагромождений Тимрия-Хохотуна, и был вынужден остановить прохожего.

- Слушай, приятель, как добраться до храма Тимры? - спросил он.

- Храма? Что такое "храма"? - сказал остановленный розовощёкий красавчик, хлопая глупыми, как у кролика глазами. Подумав, он заулыбался во весь рот: - А, Тимра! Тимра там! - незнакомец махнул рукой. - Дойдёшь до фонтана, повернёшь налево и выйдешь к горе. А наверху Тимра.

"Вот болван! - думал Гордий, шагая в указанном направлении. - Не знает слова "храм"! Интересно, как же они его теперь называют? "Строением", что ли?" У Сердитого поднялось настроение - как ни старались Близнецы вытравить из памяти людей прошлое, но имя Тимры они уничтожить не смогли.

…Чуден был старый Тимрий, много здесь было прекрасных сооружений, но самым прекрасным - гордостью и славой города - был храм богини Тимры, возведённый на высоте полутора тысяч метров над уровнем моря. Храм считался главным чудом света, о нём были написаны сотни книг, его архитектуру изучали в университетах, как совершеннейший образец зодческого искусства. Пластмассовые штампованные копии храма выпускать было запрещено: признавалась только ручная работа из кости или ценных пород дерева.

Храм Тимры стоял на обширном монолите из чёрного мрамора, который сам по себе являлся чудом природы. Сверхъестественной красоты, высокий снежно-белый храм, снизу доверху покрытый тончайшей резьбой, отражался в чёрной поверхности площади, доведённой до зеркального блеска. Казалось, невесомо-лёгкий, он стоит на воде и вот-вот от дуновения ветерка заскользит по зеркальной глади.

А какое сильное чувство испытывал каждый входящий в храм! С высокого его свода на вас словно обрушивалась могучая и нежная волна. Хотелось смеяться и плакать от ощущения счастья… В огромном зале, сверху донизу инкрустированном драгоценными камнями, стояла громадная золотая статуя Тимры, освящённая факелами, спрятанными в сенные ниши. Этого зрелища не выдерживал ни один человек. Даже у "просвещённых" вдруг подкашивались ноги, и они падали на колени, а паломники начинали плакать навзрыд. Дивной красоты жена стояла на постаменте, склонив вниз ясное мудрое лицо, на котором застыла небесная улыбка. Об улыбке Тимры были написаны горы книг.

… Если бы среди ночи раскололась надвое Луна или с небес обрушился огненный дождь, это потрясло бы Гордия меньше, чем-то, что он увидел. Он стоял как вкопанный, потому что ноги вдруг онемели. Храма Тимры не было. Но это ещё полбеды. Вместо храма стояло сооружение, поражавшее изощрённым бесстыдством. Гигантские, вспучившиеся до небес ягодицы сделанные из матового полупрозрачного материала сияли в ночи неоновым нимбом; внутри за матовой поверхностью, вспыхивали разноцветные огни и мелькали тени; а над входом в это сооружение кокетливо раскинулась световая надпись: "Секс-клуб "Красотка Тимра"; выше, освещённая со всех сторон прожекторами, стояла на постаменте сама ясноликая кроткая богиня!

Медленно, как в тяжёлом сне, переставляя ноги, Гордий сделал несколько шагов и пошатнулся. Отвратительное зрелище притягивало взгляд, примагничивало, подавляя ум и волю. Гордий почувствовал внезапный приступ отчаяния, смешанного с ужасом, как бывает, когда человек сталкивается с безжалостным и непобедимым врагом. Мироздание рушилось прямо на глазах. Зачем понадобилось разрушать прекрасный храм, который ни кому не мешал? Почему не сбылось древнее пророчество и Всемогущий не покарал святотатцев?

По лицу Сердитого, обжигая кожу, текли медленные тяжёлые слёзы. "Я пожгу их плазмомётом", - с детским гневом подумал он, забыв что плазмомёта у него давно уже нет. Гордий смотрел, не отводя глаз, на золотую богиню, оглушённый, окаменевший, безгласый, сам похожий на статую. Перед глазами плыло…

Вдруг он увидел или ему показалось, что Тимра стала медленно-медленно поднимать голову. У Гордия всё внутри омертвело, перехватило дыхание. Он упал на колени, молитвенно скрестив на груди руки, и совершенно отчётливо увидел, что улыбка исчезла с лица Тимры! Богиня смотрела вниз с грустью, укоризной, надеждой. Гордий отпрянул, глядя на статую расширенными от ужаса глазами.

- Я отомщу, Тимра! Клянусь тебе, отомщу! - забормотал он, стуча зубами. Его трясло как в лихорадке, и он повторял одну и ту же фразу: "Отомщу, Тимра, отомщу!"

…Несмотря на все потрясения Гордий по природе своей был добрым человеком и не знал что такое настоящая ненависть. А тут узнал это страшное в своей непредсказуемости чувство… "Я отравлю им существование, - с ненавистью думал он, шагая по городу, - буду устраивать диверсии, убивать по одиночке…"

Ни разу в жизни ему не наносили такого тяжёлого, такого циничного оскорбления. Гордий оглох и ослеп от гнева. Картины возмездия, которое он учинит бессовестной планете, громоздились в его возбуждённом мозгу, сменяя одна другую. Да, да… он устроит тайную мастерскую, будет делать бомбы с часовым механизмом и взрывать их - в метро, магазинах, местах массового скопления людей. Пусть они узнают, что такое страдания и смерть! А он будет неуловим… изменит внешность… станет осторожным и хитрым как хищный зверь… Гордий почти бежал по улице, изумляя своим видом редких прохожих. Но почему, почему Всевышний, творец Вселенной и всего живого на ней, позволил осуществиться скотскому идеалу Близнецов? Позволил настолько, что оставил безнаказанным надругательство над величайшей святыней! Неужели были правы Близнецы, утверждая, что мир - это вечная игра самосущей, замкнутой в себе материи, не имеющей ни цели, ни смысла? От этой мысли Гордий ощущал себя трупом, в котором продолжает существовать только больное мятущееся сознание. Нет, немыслимо! Можно отказаться от многобожия, от буквального, народного толкования мифов, к чему и пришла интеллигенция индустриального периода, но выбросить из мироздания Бога вообще? Нет и нет! Но если Всевышний существует, то почему зло, оставшееся безнаказанным, убило в людях веру в высшие, благие основания бытия, в Него самого? Близнецы разбудили в человеке мохнатого зверя, которого веками держали в повиновении религии, и благодаря этому Близнецы победили, потому что сила зверя огромна. Но где же был в те времена Бог? Где он сейчас? А что если Всемогущий вовсе не так уж и всемогущ? Он может многое, но не всё. Он мог сотворить человека - великолепнейшее и сложнейшее из своих созданий, но не может полностью управлять им, не может положить предел его своеволию. СТОП!!! Что-то привлекло внимание Гордия.

- Болван! Ты что, не знаешь меня? Не знаешь?! - маленький большеголовый человек рвался в клуб, пытаясь преодолеть препятствие в виде рослого робота в красной ливрее, который настойчиво твердил: "Только для Элиты, уважаемый господин", - А я, по-твоему, не Элита?! Не знаешь меня?! Я Уни Бастар! Я взорвал звезду - Лимбу в созвездии Паука! Вот смотри, - он тыкал пальцем в ночное небо, где сияло маленькое, необыкновенно яркое пятно.

Гордий посмотрел на небо и действительно узнал созвездие Паука. Вот оно… Если этот коротышка смог взорвать звезду, то…

Коротышка перехватил взгляд Гордия и бросился на него.

- Ты почему на меня так глядел? - спросил он с подозрением. - Нет, ты скажи, почему ты так на меня посмотрел?! Ты тоже не веришь мне? На смотри!

Гордий взял у коротышки запаянную в пакет газетную вырезку. Крупными красными буквами шёл заголовок: "Взорвать звезду!" Далее обычным шрифтом было написано, что Уни Бастер с помощью энергетической дистанционной пушки взорвал звезду Лимбу в созвездии Паука.

- Чушь какая-то! - сказал Гордий, сунул пакет владельцу и зашагал прочь. Но тот, раззадоренный, догнал Гордия и перегородил ему дорогу.

- Что ты сказал? Ты не веришь даже газете? - заорал он весь белый от злости. - Ну тогда я заставлю тебя поверить! Ты полетишь со мной на остров и посмотришь мою пушку!

"Эта безумная планета должна быть уничтожена! Это истина доказанная с математической точностью." - думал Сердитый, не обращая внимания на коротышку, который без остановки трещал, хвастаясь своими "достижениями", пока они четверть часа летели на воздушном такси…

ОКОНЧАНИЕ БУДЕТ