Шёл мимо путник, губы его ссохлись от жажды... Вдруг, на обочине дороги блеснуло... Вода... Жадно приник он к источнику. Много лет бродил он, но никогда прежде не доводилось ему пить такой сладкой воды. “А что — подумалось ему — не поселиться ли мне здесь. Сколько уж странствую по миру, а такой водицы ни разу не пробовал...”

Сказано — сделано. Поставил он дом рядом с источником и зажил в нём. Никому из проходящих не отказывал он испить из источника, всяк мог насладиться живой водицей... Шло время. Рядом с первым домом, выстроились новые, и по-прежнему воды источника утоляли жажду всякого страждущего. Молва о той животворной воде пошла по всей округе, и всё больше народу стекалось к источнику. Взволновались первопоселенцы: “Чисты воды нашего источника, но идёт к нему всякий, кто из жажды, а кто - из праздного любопытства. Давайте-ка оградим его, чтоб не затоптали, не загрязнили воду его”.

Что ж, поставили ограду, воду стали в вёдра набирать, да подавать нуждающимся. Селение росло, многие стали роптать, дескать далеко до оградки-то ходить... Решили тогда соорудить посредине села чашу, чтобы всем удобнее было. Как задумали, так и сделали...

Долго ли, коротко ли, селение разрасталось и, глядь, не село уж деревянное, а целый город каменный, а чашу так и переносили с каждым разом в центр. Тут уж взроптали те, кто воду носил. “Как же так, трудимся, не покладая рук, от ночи до зари, а ничего с того не имеем”. Посовещались горожане и постановили водоносам деньги за их труд выплачивать. На том и порешили.

А город, меж тем, всё ширился. Всё труднее становилось таскать воду до самого центра. Тут один и предложи: “Что мы, братья, так мучаемся, давайте-ка проложим трубу от самого источника до чаши...”. Подумали, поспорили, да и согласились.

Поначалу кое-кто из них по-прежнему ходил к источнику, и вода там сладче, да и источник время от времени расчищать нужно... Но со временем всё ленивее становились торговцы водой, и глядишь, вода в чаше стала потихоньку затягиваться ряской, на вкус становилась поплоше. Кто не замечал, а кто и жаловаться начал. Подумали, подумали торговцы, да и решили — пусть те, кто попривык, тухлую воду и пьёт, а кто не желает, тех посылать к источнику, да заодно пусть они его и чистят.

Так и пошло. Глядишь, нет-нет, да найдется сильно жаждущий, его к источнику отправят, он его почистит, и в чаше вода лучше становится. Но всё чаще такие не возвращались в город, а исчезали куда-то насовсем. Потом стало совсем плохо. Рисунок тот, на котором дорога к источнику была указана, то ли по небрежности хранения, то ли по ошибке переписчика, исказился. Пришлось посылать уже на авось. Кто источник найдёт — ладно, ну а ежели — нет, убеждают его “дескать мало жаждал, вот источник тебе и не открылся”.

Всё бы хорошо, да вода уж почти совсем протухла и поднялся вокруг ропот. Большинство, особенно из новых поселенцев, никогда в глаза источник не видевших, стали утверждать, что и не было его вовсе, а вода в чаше дескать всегда была и появилась там сама собой, другие, ещё помнившие источник, говорили, что “вина на нас, не правильно живём, вот и вода портится...”. Короче, поднялся в городе шум, да гам, глядишь, кто-то уже и за дреколье хватается...

Шёл мимо странник. Прислушался к разговором, усмехнулся. “Чего, - говорит, - лаетесь, да в драку лезете, разве один этот источник — много их по всей земле”. Что тут началось... Все, как один, даже бывшие противники поднялись против него. “Иди отсюда — кричат — наш источник один и единственный, а что вода его мутной стала, не твоё это дело”. Усмехнулся странник и пошёл дальше. Вслед ему неслось: “Безумец!”...

В глухой чащобе, среди непроходимого леса раздаётся еле слышное журчание воды. Почти незаметно, еле слышно пробивается на поверхность чистая струйка воды...

Для кого бьёшь ты источник? Для всех. Каждого готов напоить он, и изжаждавшимся устам вода его — слаще мёда.

Для кого бьёшь ты источник? Для никого. Кому понадобиться лезть в эту глухую чащу, да и зачем?

Чу... шаги... что ищешь здесь ты, странник?... Человек подошёл, нагнулся, испил воды и пошёл дальше. Он знает: источники бьют не только вдоль проезжих дорог...

Глухо рокочет подземный поток, мощно катит он волны, не ведающие преград в своём безустанном беге. Взламываются пласты земли, и вот на поверхность пробивается струйка...